Я люблю тебя Ленинград!

Автор: Капустин 2






(Из записей Марка Неснова)



Мы ленинградцы с тобой по призванию,

Хоть не всегда в Ленинграде живём.

Из песни 60-х



На свободе я уже был больше полугода.

А ощущения свободы в душе не было.



Вроде бы всё нормально.

Работаю приличным начальником.

Поступил в институт.

Живу с любимой женщиной в хорошей квартире.

Всего хватает.

А счастья нет.



Может быть оттого, что работаю на лесобирже с заключёнными, и это ежедневное общение возвращает в прошлое.

А может быть потому, что северный городок, в котором мы живём, не даёт душе ощущения простора и полёта.



И хотя умом понимаю, что всё лучше, чем об этом мечталось, в душе всё ещё какая-то зажатость и неопределённость.



Это чувствует и моя жена, потому что человек она деликатный и внимательный.



И тогда она предлагает мне съездить дней на десять в её любимый Ленинград,чтобы немного развеяться.



В Ленинграде я никогда не был, и согласился сразу.



Мы купили билеты на самолёт Сыктывкар-Ленинград.

Друзья дали нам телефон администратора гостиницы, ибо устроиться без блата в те времена было невозможно.

И я с нетерпением ожидал встречи с Ленинградом.



Но была одна проблема, без решения которой, можно было испортить всю поездку.

Мы с женой ещё не были расписаны, а наша очередь в загсе подходила только после возвращения.

Без штампов о регистрации брака, в гостинице придётся жить отдельно.



Мало того, что понадобится просить два номера, так ещё дежурные по этажу будут постоянно портить нам жизнь.



Помог заведующий гинекологии заводной хохол Вася Гуменяк, которого боялись и обожали все женщины города.



Нас расписали в течение часа.

И после импровизированного, но шумного застолья в ординаторской

Железнодорожной больницы, где работала моя жена, мы отбыли в Сыктывкар, в сопровождении половины пьяной компании.



Устроились мы нормально.

Завтракали в буфете гостиницы, обедали и ужинали в ресторанах.

Целыми днями жена водила меня по музеям и выставкам.

Но уставал я буквально во втором зале , потому что масса впечатлений не укладывалась в голове.



Всё было интересно, но освобождения души не наступало, и у меня уже стал зарождаться страх, что это может сохраниться до конца жизни.



На пятый день мы собрались с утра в кинотеатр посмотреть фильм

«Иван Васильевич меняет профессию», который уже в стране знала каждая собака, а я всего лишь слышал цитаты из фильмы, да немного знал содержание.



Сеанс начинался в десять утра, а надо было ещё поесть и добраться.



Но как говорит украинская пословица:

«Як бидному женытысь, то и нич коротка».



Буфет в гостинице не работал.

Добрались до подвальчика на Невском, где подавали сосиски с капустой,

но увидев стометровую очередь, прошли мимо, надеясь дальше чего-нибудь перехватить.



Но, как это обычно было при Советах, во всех кафе и столовых были несусветные очереди, и мы уже смирились с тем, что кино нам придётся смотреть голодными.



Но Господь, видимо, сжалился над своими несчастными детьми, и наши глаза вдруг уткнулись в огромную вывеску над магазином «КОЛБАСА».



В отдел копчёностей стояло человек десять, а варёная колбаса лежала свободно, мало кого привлекая из привычных к ней ленинградцев.

В нашем городке колбаса не продавалась никогда, и нам даже не пришло в голову, что можно попросить нарезать или хотя бы отрезать.



Мы купили огромный батон свежайшей колбасы и вышли на Невский.

Следующий магазин был «Хлеб», где мы купили горячий душистый нарезной батон.



Не столько от голода, сколько от соблазна поесть редкий для нашего городка продукт, я прокусил целлофановую оболочку посредине и переломил батон колбасы пополам.



Не знаю, что думали о нас прохожие, когда они видели двух прилично одетых мужчину и женщину, которые, идя по Невскому, зимним снежным утром, грызли с огромных кусков колбасу, заедая её булкой из второй руки.



Но все нам доброжелательно улыбались и , кажется, радовались нашему восторгу и счастью, которым светились наши лица.

Нам было весело, и мы ели, смеясь и представляя себя со стороны.



Радости нашей не было предела.

Съев, сколько позволил желудок и силы, мы выбросили остатки в урну и направились к остановке такси неподалёку.



И здесь нас ждало новое божественное откровение.



Огромных размеров дама с красными от мороза щеками, одетая в белую куртку, из под которой виднелась половина телогрейки, торговала с лотка апельсинами.



Апельсины в нашем городке появлялись один раз в год и, съев по два ящика за пару дней, народ снова забывал на год о такой экзотике.



А тут свободно «Бери-не хочу».



Мы купили два апельсина и, обгрызая зубами корку, добрались до обжигающей холодом мякоти и съели их мгновенно под одобрительные возгласы народа на остановке такси.



Какой-то мужик предложил нам помыть руки из бутылки «Боржоми».

Кто-то из женщин протянул нам платок, и все смеялись вместе с нами.



Жена объяснила, что я впервые в Ленинграде, и мы опаздываем в кино.



Так же улыбаясь, вся очередь предложила нам сесть в подошедшую машину,

чем мы и воспользовались.



Уже садясь в машину, я вдруг почувствовал, что моей зажатости, как не бывало.

Мир для меня засиял новыми красками.

Было легко и весело, и я понял, что так теперь будет всегда.



Я вылез из машины, поднял правую руку и громко крикнул:

-Ленинградцы! Я люблю вас!!!



А потом ещё громче добавил:

Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ЛЕНИНГРАД !!!