Нежданно-негаданное интервью

Автор: Валерий Митрохин


(во след ушедшему из жизни Алексею Петренко)



2001 год Артек. Международный кинофестиваль. Петренко живёт в гостинице «Скальная», что, словно орлиное гнездо, нависает над краем обрыва, ниспадающего в море. Из окна номера видна бухта, в которой ютится домик – первоначальное пристанище ещё одного великого русского.

ныне это филиал музея А.П. Чехова.

В Гурзуфе гостиница «Скальная» располагается на месте, где в средневековье жили колонисты из Генуи, а в советские времена – пионеры-отличники со всех концов СССР. Разумеется, сейчас стиль внутреннего убранства здесь в корне изменился.

А тогда замечательный гость Артека жил в скромных условиях на третьем этаже и лоджия его апартамента выходила на каменный козырек скалы.

О том, что знаменитый артист приехал на фестиваль, мы знали. Но пришли по предварительному звонку взять интервью для газеты и снять видео беседы для сезонного кино «Артекфильма» к другому артисту. Тоже известному, амбициозному и, как нам казалось, более интересному. Может быть, потому что значительно более молодому.

Режиссер-оператор, страдающий сердечными проблемами, с трудом поднялся по ступеням на этаж. Мы постучали в дверь в условленный час, она не открылась.

Я возмутился! Не выбирая, слов и не понижая голоса, стал возмущаться.

За дверью послышалось движение. Вышла молодая женщина с помятым лицом. Я понял сразу – это с нею мы вели накануне вечером переговоры о встрече.

Глядя на нас недовольно, он стала уточнять, кто мы и что нам надо. Стало ясно, что она забыла об этом звонке. И, разумеется, не предупредила звезду.

Я стал настаивать на встрече. Она вернулась в номер. И через весьма продолжительную паузу, появилась и сказала; « (Имярек( так рано не принимает! И вообще он ценит время своего пребывания в Гурзуфе и вряд ли станет тратить его на малозначительные встречи!»

Это был запрещенный удар по ему самолюбию! Я разразился очередным залпом негодования.

Мой товарищ, отдохнувший после тяжелого для него подъема на этаж, принялся успокаивать меня. Мол, не огорчайся в этой среде такое отношение к людям в порядке вещей.

Проходя к выходу, мы обратили внимание на приоткрытую дверь другого номера. Когда мы почти миновали её, нас окликнул мужской, очень знакомый голос. Мы оглянулись. В проёме в широких шортах и растянутой футболке стоял Петренко,

– Прошу ко мне! Всё слышал. Не думайте, что я сейчас же начну защищать капризных своих коллег. Просто у меня есть пара часов. Утреннюю зарядку я уже сделал–окунулся в море, сижу – любуюсь Гурзуфской бухтой и бедненькой виллой Антона Павловича.

Представляю, как ему там пришлось с его отдышкой зимой подниматься и спускаться по лестницам в Гурзуф и обратно…

Не то, что нам в этом современном отеле…

Мы вытащили охлажденный за ночь Мускат белый Красного камня. Петренко щелкнул языком, потянулся открыть бутылку. Мы отвели его жест. Достали еще два. Он сделал большие глаза. А мы пояснили, что на территории Артека имеется Массандровский винцех, где у нас друзья, которые могут достать любое вино и в любом приемлемом количестве экземпляров. По себестоимости.

Петренко в тот день никуда не пошел. Мы сидели до вечера. К нашему мускату он заказал в ресторане какую-то еду и такого же вина. Чтобы не смешивать. А когда заказанное попробовал, заметил, что мы принесли настоящее вино. А в кабаке дурят…

Он много чего рассказывал. Но запомнилось мне, как этот человек читал стихи – с характерным для него пришепётыванием.

Мы уже собрались прощаться, как дверь открылась, и на пороге возник тот самый, наш утренний обидчик. Оценил обстановку, ни слова не сказав, он тут же исчез… Появление соседа Петренко никак не комментировал. Также оно не испортила и нам настроения. Мы были настолько полно заряжены позитивом, что этой энергии, как я только что понял, хватило мне до сих пор!

23.02.17