Продолжаются споры вокруг передачи Исаакиевского собора в Санкт-Петербурге Русской православной церкви. Телеканал РБК поговорил с генеральным директором Эрмитажа о том, почему решение о передаче было поспешным, о цензуре, выставке Яна Фабра и разнице между Москвой и Санкт-Петербургом
Интервью с Михаилом Пиотровским
— 10 января стало известно о том, что власти Петербурга решили передать Исаакиевский собор Русской православной церкви. У этой затеи нашлось много критиков. И, насколько я понимаю, вы среди них. Это так?
— Значит, вот меня раздражает примитивный подход ко всему, включая этот вопрос.
— Ну журналистика требует некоторых простых обобщений, поэтому звучит это именно так.
— На самом деле это не так. Надо прекращать простые обобщения.
— Тогда поясните.
— В связи с Исаакиевским собором: мы стараемся делать все точно, аккуратно формулировать все слова. Я почти не даю устных интервью, потому что я пишу все. И хотел бы, чтобы то, что я пишу, было точно написано. Как только было объявлено решение губернатора, которое не предварялось никакими обсуждениями и переговорами с музейным сообществом, а я представляю музейное сообщество, мы публиковали документ музейного сообщества Петербурга. И был первый вопрос — то, что нас волнует уничтожение музея. Если кого-то волнует храм, нас волнует музей. Уничтожение музея. Для нас это решение есть уничтожение музея. И с этой точки зрения мы на это смотрим. При том что именно в Исаакиевском соборе был достигнут замечательный компромисс того, как музей и церковь могут работать. Это не значит выступить против. Это значит выразить недоумение о том, что чувства неверующих и чувства музейщиков таким образом оскорблены тем, что с ними не посоветовались и не начали с ними переговоры. Следующий этап, да? Я президент Союза музеев России, так? Я директор Эрмитажа. Я не могу не реагировать на решения, которые с нами не согласовали. Следующий этап — Союз музеев России. Мы не можем писать очередные протесты; бессмысленно писать протесты против законов, при том что приняты решения и высказаны мнения. Значит, было письмо патриарху. Я написал о том, что я предлагаю временно остановить вот эту передачу церкви, чтобы сесть и обговорить те вопросы, которые обговорить надо, потому что интересы музейного сообщества никак не учтены. При том что не только Исаакий — музей. Весь наш город — это музей. Мы живем историей нашей культуры не меньше, чем историей церкви. Поэтому я предлагал приостановить. И на это был дан достаточно положительный ответ.
— А какой ответ?
— Он был озвучен. Он сказал, что готов со мной встретиться, он хорошо меня знает. Мы не один раз встречались.
— А вы можете все-таки очень просто, буквально на пальцах, объяснить, чтобы было понятно всем — не только профессиональному сообществу. Что, собственно, плохого в том, что в том виде, в котором сейчас об этом говорится, Исаакиевский собор перейдет в РПЦ? Исаакиевский собор тире музей перейдет к РПЦ. Что вас в этом задевает?
— Нет нужды передавать полностью Исаакиевский собор-музей в РПЦ. Существует музей, который там хорошо работает. И этот музей является тем довеском, который делает Исаакиевский собор так же, как и Казанский собор и Петропавловский собор, чем-то большим, чем просто православными соборами. Эти все соборы управлялись государством в синодальный период не только потому, что денег не было, а потому что они все — особые.