Москва считает свою способность вводить новые правила игры на международном уровне важным атрибутом высокого статуса. Однако именно такие действия вызывают наибольшее сопротивление других стран
За последнюю четверть века США и Россия не раз заявляли, что не имеют враждебных намерений в отношении друг друга. Тем не менее им не удается избежать регулярных обострений напряженности. Эта ненужная вражда может иметь своим объяснением феномен под названием , концепция которого перекликается с более широко известной «дилеммой безопасности».
Дилемма статуса
В недавней работе «Статус в мировой политике» () статус определяется как «коллективная система мнений о положении конкретного государства в мировой табели о рангах, а также о его ключевых атрибутах», в том числе о его «экономическом благосостоянии, военном потенциале, культуре и демографической ситуации». Считается, что статус складывается из двух основных элементов: престижа и авторитета. Престиж основан на символическом признании места государства в некой иерархии, а авторитет — это общепринятое мнение о моральном праве государства на применение своего влияния и силы, а также на участие в решении широкого спектра вопросов, которые могут затрагивать его интересы.
Дилемма статуса — это ситуация, в которой некий игрок стремится к повышению своего статуса, с которым остальные игроки в принципе могли бы смириться, поскольку цена вопроса для их национальной безопасности вполне приемлема. Однако вместо этого они в силу неопределенности истинных намерений претендента на повышение статуса испытывают необоснованный страх перед его якобы агрессивными планами и начинают соответствующим образом реагировать. Если вовремя не поставить диагноз дилеммы статуса, то последствия могут быть весьма тяжелыми: эскалация напряженности, гонка вооружений и даже открытый конфликт.
Именно нерешенная дилемма статуса, то есть отказ сторон признать престиж и авторитет друг друга, привела к росту соперничества между Россией и США в последние 25 лет. Притом что до сих пор остаются возможности для решения этой проблемы практически без ущерба для статусных претензий обеих сторон.
Российские притязания
Главное стремление нынешней России — получить международное признание своего статуса «супердержавы». Это стремление подразумевает, что Запад должен выразить признательность Москве за то, что она согласилась прекратить холодную войну и что Запад не должен ставить под сомнение легитимность различных аспектов российской политики. Кроме того, Москва желает разных символических мероприятий (например, двусторонние встречи на высоком уровне между российским и американским руководством), призванных подчеркнуть ее «равноправное партнерство» с Западом. Наконец, Россия с явной ревностью относится к международным союзам и организациям, где ведущую роль играют страны Запада, и стремится переманить на свою сторону потенциальных новых членов НАТО и ЕС.
Некоторые исследователи утверждают, что именно нежелание или неспособность Запада в достаточной мере признавать «престиж» России обычно вызывает у Кремля сильное раздражение и подозрения, что против него на Западе плетутся тайные интриги.
Притязания США
Соединенные Штаты, в свою очередь, стремятся к тому, чтобы Москва признала их роль «учителя демократии» и гаранта безопасности государств, не стремящихся к статусу «великих». Российские попытки поставить эту роль под сомнение лишь подстегивают взаимные раздражение и подозрения.
Очень яркое доказательство тому, что Вашингтон придает большое значение символическому признанию собственного статуса другими ведущими державами, — широкое цитирование в американских СМИ реплики Владимира Путина из выступления на Петербургском международном экономическом форуме в июне 2016 года, когда он признал США единственной сверхдержавой.
В прошлом символическое взаимное признание высокого статуса друг друга не раз позволяло России и США укрепить взаимное доверие и продуктивно сотрудничать по ключевым вопросам безопасности. Так, например, не вызывает сомнений, что публичная позитивная оценка, данная Джорджем Бушем-младшим в июне 2001 года Владимиру Путину, стала серьезным фактором в принятии последним решения помочь американцам в их кампании по свержению режима талибов в Афганистане. А мощный символизм политики «перезагрузки», объявленной Вашингтоном в марте 2009 года, внес ценный вклад в успех переговоров по сокращению ядерных вооружений, а также в российско-американское сотрудничество в ходе переговоров по иранской ядерной программе.
Как решить дилемму
Есть две сферы, где США могли бы удовлетворить претензии Москвы на повышение статуса без каких-либо существенных уступок для собственной безопасности, — это киберпространство и Арктика.
Даже просто начав официальные переговоры с Россией на тему поведения государств в киберпространстве, США таким образом признали бы наличие у нее сопоставимого с американским потенциала в данной сфере. Однако серьезным препятствием здесь является полное отсутствие взаимного доверия, усугубляющееся такими эпизодами, как публикация добытой хакерами электронной переписки руководства Демократической партии США в июле 2016 года. Пока что между США и Россией подписано лишь одно соглашение от 2013 года об общей терминологии в сфере киберпространства. Кроме того, обе страны внесли свой вклад в единогласно одобренный в 2015 году доклад Межгосударственной группы экспертов ООН об информационных и телекоммуникационных технологиях. Хотя оба этих документа важны, они явно недостаточны в качестве символов признания равноправия России и США в формировании норм поведения в киберпространстве.
И США, и Россия имеют обширные территории в Арктике, поэтому Россия может претендовать на равный с США статус в переговорах по данной тематике. До введения международных санкций Москва считала Арктику ключевым регионом, где проявится синергия между ее собственными природными ресурсами и передовыми западными технологиями. Такая синергия считалась в России одним из компонентов «большой сделки» с Западом, заключения которой Москва давно добивалась. Однако американское признание российских претензий на более высокий статус в данной сфере затрудняется тем, что Вашингтон в принципе не придает особое значение проблемам Арктики и не хочет активно участвовать в соответствующих переговорах.
Кроме того, необходимо учитывать, что российские попытки подтянуть свой статус к американскому уровню сталкиваются с целым рядом препятствий.
Во-первых, чтобы вынудить партнеров признать высокий статус России, Кремлю часто приходится идти на рискованные маневры. К примеру, Москва пошла на военное вмешательство в Сирии на стороне Башара Асада во многом для того, чтобы заставить Запад больше с собой считаться. Но как только российские партнеры — Сирия и И