Введение Россией пограничного режима с Белоруссией, похоже, вывело из себя президента Лукашенко. Проблемы в российско-белорусском союзе накапливались давно
«Существуют межгосударственные договоры и соглашения, и один какой-то министр, пусть даже сильный, фээсбшник и прочее, одним росчерком пера поставил крест на всех договоренностях» — возмущался Александр Лукашенко на большой пресс-конференции в Минске. Заодно он объявил, что Белоруссия подает на Россию в суд из-за сокращения поставок нефти, а против главы Россельхознадзора Сергея Данкверта может быть возбуждено уголовное дело. Похоже, разрыв между Москвой и Минском только углубляется.
«Если из белорусской политический системы изъять Лукашенко, Беларусь можно будет на следующий же день принимать в ЕС», — говорил мне один видный шведский экономист, имея в виду, что национальный характер, трудовая этика, готовность строить институты и искать новые «якоря» могут оказаться хорошо адаптированными к европейским правилам. Но и с самим батькой страна способна посылать двусмысленные сигналы Западу. И один из резких галсов президента Белоруссии в зюйд-вест направлении — , намеренных находиться в стране не более пяти дней — сильно разозлил российскую сторону: на границе с ближайшим союзником режим погранзоны.
Белорусский миф
При всей внешней звонкости события, пока это всего лишь традиционный торг двух автократических режимов, считающихся ближайшими союзниками. Трения элит, между которыми уже все явным образом искрит, простые граждане не замечают. В ноябре прошлого года, , хорошо относящихся к Белоруссии россиян насчитывалось даже больше, чем обычно — 85%, в течение многих лет ближайший сосед считается наиболее дружелюбной страной наряду с Казахстаном и Китаем. Существует даже своего рода белорусский миф в российском исполнении, трактующий белорусов как тех же русских, только не испорченных стяжательством. От белорусских продуктов, в представлении среднего россиянина, веет непорочной чистотой, а белорусский строитель дорого не возьмет.
Долгие годы Лукашенко лавирует между Россией и Западом, российская сторона то наказывает его, то опять привечает, а Союзное государство, пожалуй, самая странная в мире модель партнерства, остается. Правда, после Майдана и потери Россией Украины, причем всерьез и надолго, белорусский кораблик стало явным образом кренить в западном направлении, чему способствовал холодноватый ветер с востока. А в бурных водах стали обнаруживаться экзотические статьи белорусского экспорта — от ценных пород рыб до тропических фруктов.
По дороге на Запад Лукашенко потерял статус «последнего диктатора Европы». Во-первых, потому, что под это определение подошла «более крупная дичь» — российский президент, во-вторых, в Европе и в самом западном мире появляется все больше персонажей, претендующих на роль enfant terrible — волна правого популизма несколько размыла автократические черты белорусского президента.
К тому же это демократии друг с другом не воюют, а у автократий, при всей их внешней схожести, всегда есть масса поводов для ссор, торговых конфликтов и исторически обусловленных идейных баталий. Не говоря уже о том, что восточная составляющая Союзного государства РФ и Белоруссии по инерции пытается строить существующую только в воображении элит империю и ощущает себя как метрополия, а западная составляющая строит национальное государство — здесь имперские комплексы напрочь отсутствуют, да и география подталкивает к движению на Запад.
Народ и империя
Смешение в Белоруссии национальных и автократических инстинктов превращают режим Лукашенко во все менее удобного для Москвы партнера. И привычная ситуация, описываемая формулой «Да куда он от нас денется», уже не кажется незыблемой, а наказание «младшего партнера» пограничным режимом не представляется столь уж безобидным. Даже если конфликт разрешится, «осадочек» останется и станет совсем уж токсичным.
Президент Белоруссии — пожалуй, единственный выгодоприобретатель минского миротворческого процесса. Пока две стороны конфликта безуспешно пытаются (не) выполнить минское соглашение, Лукашенко на свой специфический манер заставляет европейский истеблишмент все более внимательно присматриваться к себе. Изумление Ангелы Меркель приемом, который ей оказал когда-то Лукашенко, так, кажется, и не прошло — в феврале 2015-го, когда шли переговоры по Минским соглашениям, он галантно засыпал ее цветами и не оставлял мужским вниманием ни на секунду, на лице канцлерин отражались самые разнообразные чувства, главным из которых было удивление. Запад не знает, что делать с Белоруссией и как к ней относится, и это создает еще больше пространства экс — «последнему диктатору Европы» для движения резкими галсами.
Для президента Беларуси очевидно, что путинская элита относится к его стране примерно так же, как к Украине — как к недогосударству, фрагменту «русского мира». Потому он так болезненно воспринимает гибридную войну российских сателлитов с Украиной и бережно относится к самому понятию украинской независимости. «Мой родный кут» для белоруса не находится на территориях других государств, в отличие от среднего русского человека, поддерживающего нынешний российский политический режим — в нем этническое уживается с имперским. Психологически Лукашенко сейчас ближе Украина, чем Россия, что, впрочем, не отобьет у него охоты к маневрированию — это единственный способ его политического существования и выживания.
Символический якорь
Притом что Беларусь похожа на Россию, советского в ней чуть больше. Лукашенко уже находится внутри своего пятого срока, а Путин лишь приближается к своей формально четвертой, а фактически пятой каденции. На последних выборах батька получил 83,5% голосов, российский президент — 63,6%, а его политические манипуляторы лишь мечтают о 70% в 2018-м. Но если российская политическая система, если угодно, «обелорусивается», архаизируется, то перед Беларусью, наоборот, возникает пучок возможностей, одна из которых — модернизационный сценарий. И если в России гипотетический уход Путина едва ли изменит суть системы, потому что ближний круг президента как был госкапиталистическим и не готовым к переменам и уходу от углеводородной иглы, так и остается, то в Беларуси окончание карьеры батьки, скорее всего, будет означать немедленную либерализацию, смену элит и модернизационный рывок с попутным приобретением европейских институциональных «якорей».
Нынешние «якоря», привязывающие Беларусь к депрессивной российской экономической квазиимперии, очень слабые — они носят, скорее, символический характер. Тот же Евразийский экономический союз, как удачно выразился известный армянский политолог Александр Искандарян, это колесо со спицами, но без обода. И потому всерьез двигаться это транспортное средство не может, в лучшем случае — стоять.
В общем, Лукашенко еще полавирует и не раз сожмет в своих медвежьих объятиях Путина. Но нынешний российский политический режим сделал небольшой шаг к тому, чтобы вслед за потерей для себя Грузии и Украины потерять еще и Беларусь. Империя, пусть она и воображаемая, не расширяется, а сжимается, закрывается, как раковина. И, между прочим, на очереди, пусть и не сегодня, транзит власти в Казахстане. Готов ли к нему самовлюбленный и ничего не замечающий вокруг, как глухарь на току, российский истеблишмент — большой вопрос. Но это уже другая история.
Точка зрения авторов, статьи которых публикуются в разделе «Мнения», может не совпадать с мнением редакции.